ОНА УМЕЕТ ГОВОРИТЬ О ЧУВСТВАХ

Ее имя впервые появилось в прессе в не самом лучшем контексте. Это было время суда над Иосифом Бродским, напугавшим власти изящным и витиеватым стихосложением, только что прошла волна против Бориса Пастернака. Ахмадулину исключили из Литинститута как раз из-за него - студентов заставляли от него отрекаться. Для нее это было непреемлемо. "Наверное, все было правильным, так нечаянно воспитывался человек, - вспоминала Белла Ахмадулина. - Один раз слукавишь - потом не расхлебаешь".

Прошло немного времени, и она была восстановлена на своем же курсе. И потом нет худа без добра - читатель заинтересовался: что за имя? Кто такая? ... Переулок Стопани в Москве назван в честь ее итальянского предка. В каком колене - уже трудно высчитать, но предок был итальянский, музыкант, шарманщик с обезьяной, в первой половине прошлого века притащился из Италии и женился на русской барышне. В свое время бабушка оказалась в Казани, где жил Ахмадула, ее предок по отцовской линии. Дело в том, что ее отец - казанский татарин - в молодости приехал в Москву, жил среди русских, ко дню рождения будущей звезды очень обрусел и никогда больше в Казань не возвращался.

Даже мать не хотела звать его Ахат, а звала Аркадий, но дочь твердо стоит на том, что "я Ахатовна и Ахмадулина". "Когда выступала в Италии, они все время подчеркивали, что во мне есть итальянская кровь. Но вся моя жизнь, вся моя суть - это русский язык". Родители Беллы не имели никакого отношения к искусству и надеялись, что и ее минует сей нелегкий путь. Но дочь начала писать с детства, "писала ужасно, но влекло". Расположенности особой не было, если не считать бабушкины вечерние чтения. Воспитывала Беллу мать матери, урожденная Стопани.

На долгие годы сохранилось в памяти Беллы, как красивая итальянка читала ей Пушкина и Гоголя в бомбежки... Она жалела сбитые немецкие самолеты и много позже описала свои ощущения: "А то глаза открою - в ряд - все маленькие самолеты, как маленькие Соломоны, все знают и вокруг сидят..." Эту строфу, видимо из соображений антисемитизма, начали печатать не так давно. На Ахмадулину напали за это стихотворение, сказав, что возмущенный народ, состоящий сплошь из возмущенных читателей, спрашивает: в своем ли уме автор...

"ДРУЗЕЙ МОИХ МЕДЛИТЕЛЬНЫЙ УХОД ТОЙ ТЕМНОТЕ ЗА ОКНАМИ УГОДЕН..."

Но самые счастливые времена были у нее связаны с опалой. Она жила в уединении где-то под Москвой и творила. "Как раз это было в 80 - 81 гг., когда все совпало: и отъезд друзей, и смерть Нейгауза, затем смерть Высоцкого... Я напечатала тогда в "Нью-Йорк таймс" сначала про Сахарова, потом про Копелева, так что это уж совсем властям не понравилось. Только начали прощать за участие в "Метрополе". Если нет академиков заступиться за Сахарова, то я как член Американской академии искусств это сделала - и сразу стала лучше себя чувствовать. А они не знали, как со мной поступить.

Генерал КГБ, он же был секретарем СП (!), сказал: "Первый раз прощается, второй запрещается, а третий - навсегда закрываем ворота". И я тогда искренне спросила: "Посадите?" Нет, ее не посадили. Им с Борисом Мессерером, мужем, художником, были пресечены все возможности зарабатывать. Чиновники полагали, что слава и карьера для поэта и художника составляют ценность - ведь многие из представителей власти, у которых отнимали положение, сходили с ума или умирали.

На Белле Ахатовне затворничество сказалось благотворнейше. Она с Мессерером и Аксеновым жили в окрестностях Риги, в Дубултах. Рига пленила навсегда и со временем стала отдушиной: там ей позволялось выступать. Правда, афиши расклеивать запрещали - публиковали только маленькую заметку в "Вечерней Риге". Белла Ахатовна любит вспоминать о времени, когда они жили в мастерской Бориса. "Там происходили необыкновенные какие-то сборища московской богемы. Люди беспечные и близкие по духу. "Там, где быт в соседях со вселенной..." - это про мастерскую. Там стояли граммофоны, старинные лампы, утюги. Борис их никогда не коллекционировал, они собирались сами собой. Граммофон, как символ беззащитности и безгрешности, стал потом появляться на обложке "Метрополя"..."

"О ПОВОДЫРЬ МОЕЙ ПОВАДКИ РОБКОЙ..."

Брак Ахмадулиной и Мессерера можно назвать счастливым. Есть жены, всю жизнь посвятившие своим гениальным мужьям. Надежда Мандельштам например, с которой Белла Ахатовна была лично знакома, или Елена Булгакова. В случае с Ахмадулиной иначе. Они совпали и творчески, и человечески.

Просто существует единая творческая артель, любовный организм. "Борис много делает для меня. К юбилею сам выпустил мой трехтомник - к его составлению я не прикасалась. У меня ужасная небрежность по отношению к рукописям. Борис собирает за меня. Но и мне приходится поступаться. Я своенравна, беспомощна в быту, и кроме душевной опоры ничем другим быть не могу.

Все, что отдельно от художественного существования, довольно изнурительно. Облегчение приходит только тогда, когда удается что-то сделать на бумаге. Правда, завтрак, обед - это все я подаю... Плохие котлеты или невкусный суп - это невозможно. Или шары с кремом, которые он очень любит". Андрей Битов как-то сказал о ней: "О, она умеет подать мужчине суп. Она знает, что такое суп для похмельного мужика". Этой похвалой Ахмадулина дорожит больше всего. Ахмадулина чужда идеям эмансипации. "Меня смешат и раздражают эти женщины, хорошо, если у них есть при этом какие-то таланты. "Береги своего мужа", - считаю я. У меня проблема - зашить подкладку на пиджаке, но думаю, есть же рукодельницы, а феминисткам хочется руководить. Мне гораздо ближе женщина - кроткий вождь, зависящий от мужа и ему подвластный. Я, конечно, учитываю, что у мужа есть самолюбие и свой художнический путь, да и возиться со мной довольно утомительно. Но в семейном отношении я от него очень зависима..."

ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К СОБАКАМ

Ее женские пристрастия традиционны. Она любит приготовить что-нибудь вкусненькое для многочисленных гостей. Туалеты, как признается сама, довольно однообразны, предпочитает для выхода черный цвет. Обожает шляпы - влияние мужа, которому приходится делать театральные костюмы, он часто подсказывает жене силуэт. Потом ей переходят "по наследству" наряды Майи Плисецкой - двоюродной сестры Мессерера. Как любой женщине, ей нравится наряжаться, "но не до такой степени, чтобы таскаться по модельерам".

У Беллы Ахатовны две дочери - Лиза и Анна. Лиза пошла по стопам матери - кончила Литературный институт, пишет. Живет в Переделкино с мужем и дочкой. Внешне и повадками очень похожа на мать ("только намного лучше меня"). А Анна по настоянию Мессерера закончила Полиграфический институт, оформляет книжки как иллюстратор. "Я никогда не старалась устраивать своих дочерей. Теперь у меня близкие, легкие отношения с ними, хотя мы не так часто видимся. Эта близость выглядит элегантно - они очень почтительно к нам относятся. Дети выросли среди писателей, художников и видели, кто нас любил и кто был нам лучезарно дорог: Аксенов, Окуджава, Войнович, Рейн". Лиза в одном из немногих интервью призналась, что в семье никогда не сюсюкали, почитали сдержанность. "Конечно, я понимала, что у мамы особая судьба, особая жизнь. Но мне хотелось, чтобы у нас отношения были проще - как у всех".

Марина Влади в своих воспоминаниях написала: "Когда мы приходили к Белле, там ползали дети и разные звери". Дело в том, что Белла Ахатовна преклоняется перед собаками и кошками. "Если меня спрашивают, как ваша карьера, я отвечаю: "Меня хотели сделать председателем клуба "Дружок" для беспородных собак. От председательства я отказалась, но участие принимала".

ШАРИК, ИСПОЛНЯЮЩИЙ ЖЕЛАНИЯ

У Беллы Ахатовны есть волшебный шарик. Ей подарил этот предмет один немецкий поэт, переводивший ее стихи. Однажды она заметила, что в этом шарике что-то есть. Дети в него глядели, уходили с ним куда-то, загадывали желания. И некоторые исполнялись. Это называлось "сияние стеклянного шарика". Она только однажды "попросила шарик" исполнить ее мечту - поклониться Набокову. И вскоре она оказалась в Швейцарии! Там же, на балете Бежара, сам маэстро в роли короля Лира вышел на сцену с подобным шариком, только побольше. И ей объяснили, что он называется гадательным, предсказательным. "Но у меня была игрушка - а вот то, что держал в руках Бежар, это совсем другое. Конечно, магия есть. Есть эти таинственные силы - силы, связывающие сердца. Они есть. А иначе - зачем все?!"

Подготовлено по материалам прессы,