Правнучка титана литературы страдает от такой же страшной бедности, в какой жили герои романов писателя. Заточенная болезнью в бедную комнату правнучка одного из величайших русских писателей считает, что своей нищетой шокировала бы даже своего предка Федора Достоевского, защитника забытых и бедных.

Татьяне Высокогорец-Достоевской 63 года. Она не выходит из своей квартиры, расположенной на втором этаже стареющего бетонного здания, куда ее переселили несколько лет назад, когда она уже не могла платить арендную плату за свой дом.

Она сделала все, что возможно для того, чтобы создать в комнате выносимые условия жизни. Вместо ковра на пол брошено потертое одеяло. На полках, рядом с двумя коричнево-белыми открытками с портретом писателя и чахлой геранью аккуратными рядами выстроены коробки с таблетками и бутылочек с лекарствами. В углу - бумажные православные иконы.

Из окна видны однотипные серые многоквартирные здания, рядами уходящие в глубину безликого захолустного пейзажа, далеко за последней станцией метро к северу от Санкт-Петербурга. Из-за стены доносится безрадостный туберкулезный кашель соседа.

Каждый месяц она получает пенсию по инвалидности размером в 865 рублей, из которой ей приходится платить за квартиру и по счетам, кормить себя, своего безработного сына и подростка-внука. Она перестала покупать мясо и овощи, порой ей не хватает даже на хлеб и молоко.

Несмотря на то, что в последний раз Татьяна читала Достоевского в подростковом возрасте, она понимает, что между ее положением и жизнью бедных людей в Петербурге девятнадцатого века, описанной в “Преступлении и наказании” разница невелика.

“Достоевский прекрасно писал о бедных, очевидно, он в самом деле сочувствовал им. Но я думаю, что если бы он увидел, как живут его потомки, он был бы потрясен еще сильнее”, - говорит она, стряхивая пепел с крепкой российской сигареты в пустую баночку из-под сардин.

Недавно она опубликовала в одной российской еженедельной газете открытое письмо, попросив о помощи. Общество встревожилось, некоторые любители Достоевского, по большей части такие же бедные пенсионеры, сделали в ее пользу свои пожертвования, всего на сумму около 2000 рублей. Никакого официального ответа не последовало.

Татьяна тронута этой помощью, но считает, что российское правительство - которое по ее словам извлекло косвенную пользу от работ ее прадеда - не должно позволять ей жить в нищете. “Это не только у нас. По всему городу люди живут в таких же трудных условиях, как и во времена Достоевского. Описанное им вернулось в новой, страшной форме. Он все это предвидел”.

Сгорбившаяся в своем кресле, укутавшаяся в несколько слоев заштопанной одежды, чтобы не замерзнуть, Татьяна очень похожа на героя романа Достоевского: беззащитная, отчаявшаяся, простая женщина, обескураженная тем, как обращается с ней общество.

В настоящее время в живых осталось шесть прямых потомков Достоевского: Татьяна, ее сын и внук, ее брат Достоевский (который зарабатывает на жизнь нелегальным частным извозом), его сын и внук. Все они живут и борются за жизнь в Санкт-Петербурге.

Большую часть своей молодости Татьяна не осознавала статуса своего великого прадеда. В 30-х годах идеологический контроль усилился, ее работы перестали изучаться в школах, романы до 70-х почти не публиковались. Его антиреволюционные и глубоко религиозные убеждения были признаны неконструктивными. “Его считали непонятным писателем. Еще до того, как я вышла замуж и взяла фамилию мужа, люди редко что-либо говорили о моей фамилии”, - рассказывает она.

У нее не было особенного интереса к литературе, она училась в техническом училище, работала сначала механиком на телефонной станции, потом сотрудником государственной системы центрального отопления. “Когда мы были детьми, наш отец читал нам вслух эти книги, но когда я начала читать сама, это оказалось гораздо трудней. У него очень трудный стиль”, - говорит она.

В течение 60-х ее отец боролся за восстановление репутации Достоевского. Он был одним из тех, кому удалось уговорить чиновников открыть музей в том здании, где скончался писатель. Незадолго до смерти своего отца она помогла отцу передать те фамильные ценности, которые не пропали вместе с семейным имуществом и сбережениями во время революции - несколько предметов мебели и часы - из их квартиры в новый государственный музей.

В самые тяжелые минуты она думает о том, сколько бы они могли выручить в том случае, если бы продали свое имущество. Она завидует потомкам Льва Толстого, разбогатевшим на Западе; она не понимает, почему ее ни разу не пригласили ни на одну литературную конференцию, посвященную творчеству Достоевского; она хочет знать, почему семья не получает ничего из тех денег, которые до сих пор приносят его работы.

Наталья Ашимбаева, новый директор музея Достоевского, сочувствует этой женщине. “Мы знаем, как остро она нуждается в помощи”, - утверждает она, добавляя, что они сделали то немногое, что было в их силах, чтобы помочь ей, при том, что им самим приходиться бороться с недофинансированием.

Однако она не согласна с мнением о том, что государство несет моральное обязательство помогать родственникам писателя. “Необходимо повысить ей пенсию - однако если государство помогало бы ей лишь потому, что она - внучка Достоевского, это могло бы создать опасный прецедент. Им бы пришлось помогать родственникам Чехова, а потом Глинки - и остановиться было бы уже невозможно”.

Когда Татьяна мыслит более рационально, она приходит к выводу, что такие же трудности испытывают многие люди в ее возрасте. Российские пенсионеры - забытое поколение. Большую часть своей жизни они работали на систему, которая трагически развалилась, когда они уже были старыми. Они остались без социальной поддержки, которую гарантировал им прежний режим. Потеряв свои сбережения в результате финансовых кризисов 90-х, те из них, у кого не было семей, которые могли бы о них позаботиться, поняли, что на свои пенсии они жить не могут. Многие вышли на улицы продавать свое имущество или торговать сигаретами. По оценкам с нищетой в России борются примерно 12 млн пенсионеров.

“В моем возрасте люди уже не живут, они просто существуют, - говорит она. - Старики голодают, у них нет денег на лекарства”.

Ей стыдно, что интерес к Достоевскому появился у нее лишь в конце жизни, но, по ее словам, у нее были другие ценности.

“Мой отец говорил: “Никогда не забывай, что ты - внучка великого писателя”. А я забыла. Я вышла замуж за моряка и стала рабочей. Я верила в социалистическую цель. Я верила, что мы строим прекрасное будущее. Реальность оказалась кошмаром”.